В последнее время особенно актуальными стали дискуссиями по поводу виновников Второй Мировой и Великой Отечественной Войн. В России же вопрос ставится о степени виновности Советского руководства как такового и Иосифа Виссарионовича Сталина в частности.
На данный момент в истории существует тенденция пересмотра событий (особенно XX века) с новой точки зрения, и нередко это снова приводит к уже столь знакомому нам перегибу палки, хотя и в другую сторону. Поэтому целью данной работы является выработка некоего сбалансированного взгляда на события предвоенного периода и периода начала Великой Отечественной.
За основу рассуждений мы возьмем две противоположные точки зрения. Первая заключается в том, что СССР, начиная с 30х годов держал, курс на политику «мирного сосуществования» с капиталистическими странами, в предвоенный период прилагал все усилия для сохранения мира, а Великая Отечественная Война была результатом чудовищной ошибки Сталина, нежелавшего принять реальность.
Придерживающиеся противоположной точки зрения, считают, что Великая Отечественная была спланирована. Причем спланирована ради осуществления Мировой Революции. Провозгласители данной идеи говорят о том, что для коммунистов (начиная еще с Маркса) война считалась мощным импульсом для революционного движения. Соответственно, мировая война – импульс к мировой революции. По мнению разделяющих данную гипотезу, Сталин, придерживаясь тех же взглядов приложил усилия для прихода фашистов к власти, чтобы потом, когда Гитлер проявит себя как агрессор, пройти победоносным маршем по всей Европе (не говорите, что ни разу не слышали о такой теории!). Некоторые гиперболизировали данную идею, сказав, что и Великая Отечественная Война была задумкой Сталина, так как она мотивировала бы население на защиту.
Виктор Суворов, чье исследование стало одним из первых и одним из самых ярких, подтверждает точку зрения агрессивности советской идеологии словами самих коммунистических деятелей. Он приводит в пример Ленина, который в своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма» пишет о том, что приход к коммунизму – это историческая закономерность, но «историю можно и поторопить»; цитирует слова Сталина от 1918 года («Запад с его империалистическими людоедами превратился в очаг тьмы и рабства. Задача состоит в том, чтобы разбить этот очаг на радость и утешение трудящихся всех стран».); привлекает выражение Фрунзе, гласящее, «Мы партия класса, идущего на завоевание мира» и многое другое.
Однако все использованные цитаты привязаны к тезисам Ленина, которые он сформировал еще в 1915 году в Швейцарии, то есть до того момента, как они прошли испытание на практике. После 1924го года его взгляд на империалистическую войну как катализатор Мировой революции стал постепенно восприниматься как утопия.
Уже в том же 1918 году накануне подписания Брестского мира, Ленин осознал и постарался донести до своих соратников мысль о том, что на тот момент революционное движение на Западе отсутствовало, соответственно превратить империалистическую войну в революционную не удастся. Кстати, единственным, кто разделил это мнение, был именно Сталин.
Однако провал 1918 года не помешал в 1919 году создать в Москве Коминтерн или III Интернационал. Цель создания такового органа была очевидна: путем объединения и организации идейных коммунистов всех стран, подтолкнуть мир к пролетарской революции.
Однако создание Коминтерна поставило перед во всех отношениях слабой тогда Россией вопрос о собственном выживании. Ибо после разгрома интервенции, страна не могла подняться только на собственных ресурсах, необходима была подпитка извне. И не смотря на все уверения Троцкого, что победоносная революция и не подумает искать признания у капстран, искать это признание было жизненно важно. Поэтому постепенно круг действий, которые были реально доступны Коминтерну, сужался.
Сыграла свою роль и Советско-Польская война 1919 – 1921 годов. Как известно, это была попытка более-менее стабилизировавшейся красной России, окрасить в соответствующий цвет остальные страны. Данный тезис может быть проиллюстрирован цитатой из газеты «Правда»:
Бойцы рабочей революции! Устремите свои взоры на Запад. На Западе решаются судьбы мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!
События в Польше можно назвать попыткой свершения Мировой Революции или просто экспансией. Но, так или иначе, она провалилась. Это окончательно развеяло надежды большевистской верхушки на скорую победу коммунизма во всем мире, и вскоре Ленин с Чичериным начинают проводить политику, основанную на «мирном сосуществовании». Россия участвует в Генуэзской конференции 1922 года, открывает путь иностранным концессиям, в 1924 году ее признают Италия, Англия и Франция, сменяется министр иностранных дел (вместо Чичерина назначается прозападно настроенный Литвинов).
Правда, представители антисоветской точки зрения могут возразить, что параллельно с этим продолжает действовать Коминтерн. Причем, его политика весьма агрессивна по отношению к правительствам западных стран. Для того, чтобы в этом убедится достаточно посмотреть выступления Зиновьева (главы Коминтерна), заявлявшего, что Европа «бешеным темпом мчится навстречу пролетарской революции» и что к 20му году вся она станет коммунистической. Кроме того, одним из условий принятия в Коминтерн было «разоблачать фальшь и лицемерие социал-пацифизма».
Однако в 24ом году происходит смена политического курса. Сталин говорит о неприемлемости и несостоятельности идеи одновременной социалистической революции. Зиновьев, хотя и с неохотой, признает, что на Западе наступила «эра стабилизации капитализма» и сейчас Коминтерн должен направить свои усилия на защиту революционных достижений в России.
Здесь опять же могли бы вступить в дискуссию сторонники рассмотрения войны как тайно-революционной. Дело в том, что в 1926 году политика Коминтерна вновь принимает более агрессивную окраску. Так как в коммунисты напрямую вмешиваются в общенациональную забастовку в Англии. В этот же период рушится надежда на всемирную поддержку пролетариата и Коминтерн ощетинивается заявлениями о конце эпохи стабилизации капитализма и возрождением революционного потенциала, агрессивными лозунгами («класс против класса», например).
Надо сказать, что Коминтерну удается в конечном счете советизировать коммунистические организации, находившееся в его компетенции, но эти группы были очень слабы и немногочисленны.
Однако эти действия Коминтерна отталкивают не только правительства, но даже и самих пролетариев некоторых стран. Поэтому после 26го года Россия терпит ряд неудач как на дипломатическом, так и на идеологическом фронте: Германия переориентировалась на Запад. В апреле того же года китайская полиция, действовавшая по инициативе Англии, произвела налет на советское представительство в Пекине, а возглавляемый Чан-Кайши Гоминьдан устроил побоище коммунистам. В мае английская полиция совершила налет на «Аркос» — советское торговое представительство в Лондоне. Заявив, что обнаружены компрометирующие документы, свидетельствовавшие о подрывной деятельности Советского Союза, Англия разорвала дипломатические отношения с СССР. Одновременно Британский конгресс тред-юнионов прекратил деятельность Англо-Русского комитета единства и отказался принимать помощь от ВЦСПС. В июне был убит советский посол в Польше, а спустя месяц левый гоминьдановский режим Ханькоу разорвал отношения с коммунистической партией Китая. В сентябре экономические переговоры между Францией и Советским Союзом зашли в тупик, и советский посол во Франции Христиан Раковский был объявлен «персоной нон грата».
Все это приводит к появлению в Москве страха перед новой интервенцией. Коминтерн также берет курс на защиту России для «построения социализма в одной стране». Молотов в 1929 году, выступая на пленуме Исполкома Коминтерна, говорит о том, что «теперь с особой силой обостряется опасность новой мировой империалистической войны и новых интервенций против СССР». Там же он призывает к борьбе с социал-демократией. В стране провозглашается политика автаркии и делается ставка на внутренние проблемы.
Однако параллельно этому Сталин не перестает искать контакта с европейскими государствами. Коминтерн хотя и не распущен, но фактическая его деятельность к 41му году окажется сведенной к нулю, то есть после 29го года революционная деятельность отодвигается на второй план. Чтобы не быть голословной, процитирую Сталина (1927 год): «Отсюда задача — учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну, откупившись от империалистов, и принять все меры по сохранению мирных отношений». Если к этому прибавить явление «военного психоза», создается впечатление, что Сталин уже в 1929 году страшно боялся нападения. Само это уже опровергает идею о том, что СССР сам готовил войну.
Правда, эта боязнь, по моему мнению, как раз и послужила толчком к индустриализации и капитализации, которые были нацелены на наращивание общего экономического и военного потенциала России. Но это все можно отнести к мерам исключительно оборонительного характера.
Кроме того, сам факт проведения таких экстренных мер означал, что руководство страны понимало - Россия абсолютно неготова к надвигающейся войне. Глупо было бы со стороны Сталина разрабатывать план «якобы отступления», если бы он не был уверен в том, что в нужный момент он сможет отбросить врага и начать контрнаступление. А Сталин глупым человеком не был.
Кроме того, даже если бы Сталин на самом деле собирался применить этот слишком хитроумный маневр, вряд ли он стал бы допускать Гитлера до самой Москвы. Поэтому я считаю, что более адекватным будет считать действия Сталина подготовкой к войне, а не самой войны.
Таким образом мы доказали, что Великая Отечественная Война не была заранее спланирована ни Лениным, ни Сталиным, ни любым другим большевистским лидером.